Тебя так и подмывает рассказать ему о том, как ты его любишь. Но такие важные слова нужно сказать правильно – ты ведь хочешь, чтобы твой возлюбленный отнесся к твоему признания серьезно?
На трезвую голову
Как бы сильно ни хотелось тебе выпить для храбрости перед этим важным событием, не стоит. Ведь в этом случае он обязательно задумается, правдивы ли твои слова, или в тебе говорит алкоголь. Особенно если у него самого есть привычка распускать язык после лишнего бокала. Он может и вовсе не придать твоим словам должного значения.
Не в постели
Когда тебе хорошо, тебе так и хочется крикнуть ему о том, какой он замечательный, и как ты его любишь. Но он может списать это на бурные эмоции, и решить, что тебе просто было хорошо с ним, и не более того. В крайнем случае повтори эти слова позже, если уж они сорвались с твоих губ во время секса.
Скажи это лично
То есть не по телефону, не в электронном письме и не по смске. И даже не в почтовом письме по старинке, как бы романтично это ни звучало. Во-первых, эффект от этого будет гораздо слабее. А во-вторых, в таких вещах много погрешностей. Кто знает, ты ли это пишешь – может быть, тебя взломали или подруги шутят.
Не жди, чтобы он сказал это первым
Ты ждешь инициативы от него, но он молчит, словно рыба. Если ты уверена, что ваши чувства взаимны, не бойся сделать тот шаг первой. Скорее всего, он просто боится.
Источник: creu.ru
Осиные страсти (Часть 7)
Понедельник Вечером мы с Мишей серьёзно поссорились. Я, конечно, тоже не подарок, и никаких иллюзий относительно своего характера не питаю, но в этот раз он перегнул палку. Вообще, в последнее время Мишка редко находился в хорошем настроении, всё больше хмурился, по поводу и без повода раздражался, и пару раз срывался на истерический крик во время мелких бытовых стычек (правда, надо отдать ему должное, быстро отходил и просил прощения, виновато щурясь и забавно морща лобик).
Причина такого поведения крылась в глобальных проблемах у него на работе. Начальники не поддерживали Мишиных начинаний, не вникали в его проблемы, давали невыполнимые задания при полном отсутствии ресурсов для их выполнения. Словом, как говорил Миша: «Такое впечатление, что они играют в другой команде». Зато отдел, которым он руководил, подобрался добротный, слаженный, болеющий за дело, словом, рулить такими ребятами было сплошное удовольствие. Вот и разрывался мой ненаглядный друг между желанием написать заявление (и пусть бездарное начальство кусает локти) и невозможностью бросить своих ребят (такую команду имеешь раз в жизни).
Раньше, приходя с работы, Миша успешно переключался с рабочих проблем на домашние, и легко превращался в прилежного семьянина, чинящего полочки, бегающего за хлебом, отвозящего маме продукты, перекручивающего мясо на фарш и т.д.
Теперь же всё изменилось. Режим «на работе» действовал круглосуточно, без перерывов и выходных:
- общался он со мной исключительно начальственным тоном;
- ответами на мои предложения служили краткие резолюции «Да, попробуй», «Нет, лучше не надо»;
- обсуждения бытовых мелочей превратились в подобия совещаний за круглым столом;
- вопрос «Кто идет выносить мусорное ведро?» решался мозговым штурмом;
- в сексе практиковались только его любимые позы;
- его решения не обсуждались (начальник всегда прав).
Раньше я считала, что я ОБЯЗАНА это терпеть, так как моё терпение – лучшая форма поддержки любимого человека в трудную минуту. Но оказалось, что на роль железной леди я не тяну. Видит Бог: я очень старалась не вспылить, я до болячек искусала губы, я стала на ночь пить успокоительные, я наигранно улыбалась и раз по пятьдесят на день произносила фразу: «Прорвемся, малыш». Я допереживалась и досдерживалась до того, что у меня на теле появились красные пятнышки, которые неприятно зудели и чесались под одеждой.
Это типичный псориаз, деточка, – сказал добрый старенький врач-дерматолог, к которому я примчалась за консультацией, и улыбнулся, как чеширский кот.
И отчего это бывает? – обреченно спросила я.
Это бывает от нервов. Нервничала в последнее время?
Вот видишь, – старичок, похоже, обрадовался, что я отлично вписываюсь по симптомам в поставленный диагноз и не страдаю патологиями.
А это что, навсегда? – Ужаснулась я, потому что где-то слышала, что псориаз неизлечим.
Ну почему же навсегда, я выпишу тебе таблеточки, мази, и всё пройдет…
Да! – Дедушка хитро прищурился и добавил, – и появится в следующий раз только тогда, когда опять будешь нервничать.
Значит, навсегда, – поставила я диагноз сама себе.
И сегодня, вернувшись от дерматолога, я, не справившись с эмоциями, закатила своему ненаглядному хрестоматийный скандал, под лозунгом: «Я не хочу жить с начальником!».
Миша выслушал меня внимательно. Я бы сказала, очень внимательно. Ни разу не перебил, не переспросил, не уточнил. Это показалось мне подозрительным, поэтому эффектного конца моего возмущенного монолога не получилось, я забуксовала и, смазав концовку, растерянно спросила:
Ну что ты молчишь? Что ты думаешь по этому поводу?
Без комментариев, – его лицо осталось непроницаемым.
Ты предпочитаешь игнорировать проблему?
Думай, как хочешь…
Он встал и вышел из комнаты.
Я устал, пойду в ванне посижу.
Спасибо за разговор, – зло сказала я ему в спину.
Я слышала, как он набирал воду, как шелестел страницами книги (он всегда читал в ванной), как копошился, раздеваясь, и у меня в голове не было ни одной мысли. Я давно не чувствовала себя такой одинокой.
«Ладно! Не раскисать!», – приказала я себе, и стала решать, чем заняться: ненавистной глажкой или разбором полочки с колготками и чулками, до которой у меня уже месяц руки не доходят.
И в этот момент я услышала, как он хохочет. Прямо сидя в мыльной воде, Миша по мобильному разговаривал с Енотом (другом), и смеялся как ненормальный над какой-то ерундой.
Я не знаю почему, но этот смех показался мне невероятно оскорбительным. По ассоциациям, что-то вроде пира во время чумы. «Весело тебе? – Закипая, думала я, – ну что ж, смейся, хорошо смеётся тот, кто смеётся последним!».
Я решительно отложила так и не поглаженные пододеяльники, быстро оделась и, не дожидаясь появления Миши из ванной, ушла, куда глаза глядят. Глаза глядели на мамину квартиру – куда ж ещё.
В тот момент я не то что видеть Мишу не хотела, я истово ненавидела его, вместе с его проблемами, неуместным смехом и мятыми пододеяльниками.
Но победителем в конкурсе обидных поступков, организованном Мишей в этот понедельник, стал его вечерний звонок на домашний телефон мамы.
Привет, нормально добралась?
Нормально, – буркнула я в ответ: меня мутило от звука его голоса.
Ну, тогда спокойной ночи, – и Миша положил трубку.
Ни «почему?», ни «когда вернешься?», ни «давай поговорим» не прозвучало. Как говорит моя мудрая подруга Ерёмка, уходить, хлопая дверью, нужно только тогда, когда ты или не можешь больше быть с этим человеком, или уверена, что тебя остановят. Уход как демонстрация своей обиды может стать для тебя самой достаточно болезненной процедурой, если вдруг всё пойдет не по твоему сценарию. Еремка, как всегда, оказалась права: всё пошло не по моему сценарию, и ожидания разбились о реальность в виде ее сухого и официального «тогда спокойной ночи».
Давно я так горько не плакала… Вот пишу это, и вспоминаю статью про королеву Викторию, которую я прочла пару лет назад. Очень в тему…
Британская империя времен королевы Виктории затмила все страны по уровню развития. Прежде всего, Виктория была не королевой, а женой. И как любая сильная женщина, она вела постоянную холодную войну с мужем, принцем Альбертом, за первенство в семье. Как-то раз, во время очередной профилактической ссоры, он заперся в своей комнате. Она немедленно ринулась к нему, и возмущенно забарабанила ладошками в дверь: «Немедленно открой!».
Кто там? – невозмутимо спросил принц Альберт.
Королева Англии! – Представилась Виктория.
Альберт не отреагировал, и Виктория продолжила стучать в дверь.
Кто там? – повторил он вопрос.
Твоя жена, – тихо ответила она.
После этих слов дверь открылась…
Я считаю, что на работе мы можем быть кем угодно, но дома мы люди без должностей и статусов, мы близкие, родные и любимые. Ведь я же права, правда?
Тогда, черт побери, почему я сплю на тахте в своей бывшей детской комнате и даже во сне чувствую себя глубоко несчастным человеком?
Вторник
Вот живем мы припеваючи, общаемся, ругаемся, миримся, дружим, любим, и создается у нас иллюзия того, что находящегося рядом человека мы знаем, как свои пять пальцев. А потом как шандарахнет какой-нибудь форс-мажор, и близкий человек вдруг открывается с другой стороны. «Опаньки! – Ошарашенно думаем мы. – Оказывается, я-то его совсем не знаю!». И как следствие этого замечательного открытия, начинаем с подозрением смотреть на остальных людей: ну, если этот такое выдал, то что от них-то можно ждать – страшно подумать!
Нет, я не про Мишу.
Моя близкая подруга, практически младшая сестра, по совместительству соседка (точнее, бывшая соседка по маминой квартире) Машка вдруг выдала такой финт, что я никак в себя не приду.
Машенька, вся такая правильная маменькина дочечка, в юбочке и с двумя хвостиками, прилежная до оскомины, все свои неполных двадцать лет преданно ждала принца на белом коне. В том, что он обязательно приедет за ней, она не сомневалась – так было написано в книжках из маминого книжного шкафа, маленьких покетбуках в мягком переплёте со слащавыми названиями типа «Вечная любовь», «Он вернется», «Надо только верить», которые она глотала пачками, не запоминая названий и авторов.
Её семья страстно поддерживала Машу в её непростом деле: при нынешнем уровне разврата и культе пошлости, царящих в обществе, остаться чистым нетронутым цветком – практически подвиг!
Маша была обычной милой девушкой, без каких-либо видимых изъянов, но отсутствие мужского внимания упрямо интерпретировала как последствия невыразительной внешности, в результате чего развила в себе стойкий комплекс неполноценности, с которым безуспешно боролась вся семья, включая меня как привлеченного эксперта.
Так вот, Машу мы совместными усилиями постоянно обрабатывали на тему: «не смотри, не смотри ты по сторонам, оставайся такой как есть, оставайся сама собой…». Маша кивала, соглашалась, и нам казалось, что ситуация под контролем.
А вчера вечером она пошла гулять с подружками. К четверым симпатичным девочкам технично приклеились мальчики, нагло навязав им своё общество и неумело пытаясь девчонок развлечь. Один из них, коротко стриженный высокий красавчик, без длинных словесных прелюдий, как бы случайно, положил Маше руку на плечо, обозначив территорию, да там и оставил ее до конца прогулки. Во второй руке, к слову сказать, находилась бутылка пива, любезно предложенная Маше вопросом: «Хочешь отхлебнуть?».
Маша пива не хотела, но ещё больше она не хотела, чтобы он убирал руку. То, что они знакомы не больше часа, её не смущало.
Переночевать новоявленный ухажер предложил у него, аргументируя тем, что провожать Машу у него уже сил нет, а его квартира вот она, в доме напротив. «Какой нахал!», – подумала Маша и согласилась. Дружное возмущение подружек и их призывы к благоразумию Маша оборвала одной фразой: «Я совершеннолетняя, сама решаю, где мне ночевать!», после чего гордо продефилировала к подъезду «кавалера».
В двенадцать ночи она позвонила домой и спокойным тоном сообщила обезумевшей от беспокойства маме, что всё у неё хорошо, ночевать она не придет, а утром всё объяснит.
В пять утра нас с мамой (после вчерашнего я ночевала у мамы) разбудил звонок в дверь. Я пошла открывать. Разглядев в глазок знакомый силуэт тети Тани (Машиной мамы), я рванула дверь.
Маша не ночевала дома, – доложила тётя Таня, ничуть не удивившись, что вместо ожидаемой моей мамы видит на пороге меня, и у неё тут же, будто по сигналу, хлынули слёзы.
Заходите, – вежливо посторонилась я. – Кофе будете?
Она кивнула, сосредоточенно вытирая лицо салфеткой.
Звонила? – Спросила я, пытаясь восстановить хронику событий.
Звонила. И сама звонила, и подружки её звонили. Сказали, пошла с каким-то бритым парнем к нему ночевать. Зовут Виталик. Только познакомились – и ночевать. Моя Маша – и ночевать! В голове не укладывается! – Жалобно всхлипывала тетя Таня.
Успокойтесь, теть Тань, – сказала я, внимательно следя за туркой, где закипал кофе, – без паники. Самое главное, когда она придет – не спугните её скандалом, истериками или слезами. Никаких наездов, упрёков – дождитесь, пока она всё расскажет, а потом придумаете, как её наказать. Если накричите с порога – замкнётся, слова не скажет, сочтёт предательством, скажет, что вы её не понимаете, запрется в комнате, и больше на откровения не рассчитывайте. Знаю по себе. Проходили уже. Мне моя мамочка такой мастер-класс в мою первую ночёвку вне дома устроила, что я сразу решила: не, мамуль, мы с тобой больше не подруги. Хочешь войны – будет тебе война. И пока я к Мишке не переехала, холодная война у нас шла ежеминутно. Так что давайте, пейте кофе, и успокаивайтесь.
Спасибо, Олюнь, – дрожащими руками она схватила чашку с кофе и сделала большой глоток, – но я не уверена, что у меня хватит мудрости и терпения воспользоваться твоим советом.
Конечно, хватит! – Убежденно кивнула я, а сама подумала: «Легко мне рассуждать!».
Да мне хочется за волосы её по квартире оттаскать за такое поведение, пощечинами отхлестать, хотя я за двадцать лет ни разу руки на неё не подняла, хочется я не знаю что сделать, с этой мерзавкой мелкой…
Раздался ещё один звонок в дверь. «Машка!» – переглянулись мы с тетей Таней, и я пошла открывать.
Мама у тебя? – Вместо приветствия спросила Маша и, не дожидаясь ответа, шагнула в квартиру. Первый раз за год я переночевала у мамы, а соседи ведут себя так, будто я и не переезжала!
На кухне, – подсказала я место нашей дислокации.
Привет, Маш, – как ни в чем не бывало, поздоровалась тетя Таня и судорожно защелкала зажигалкой, пытаясь закурить.
Что ты тут делаешь? – Строго спросила Маша.
Да вот к Ольге забежала, кофейку попить…
А что, мне кофе ночью пить прикажешь?
Да знаю я, зачем ты пришла. Косточки мне перемывать! – Видимо, Машка лучшей защитой сочла нападение.
Маш, смени тон, мы волновались за тебя и это нормально,- тетя Таня из последних сил старалась следовать моим советам.
Со мной всё в порядке, я взрослый человек, и нянчить меня не надо.
Никто тебя не нянчит, – начала заводиться тетя Таня, но, увидев мои сигналы, сбавила обороты, – просто это случилось слишком неожиданно, в первый раз…
А что случилось-то? Подумаешь! Дома не переночевала!
Ну да, ну да, – тетя Таня поджала губы. – Ничего не случилось. Просто не так, дочка, я представляла себе твое превращение из девушки в женщину.
Я покачала головой. Это был удар ниже пояса. Машка глубоко вздохнула, набрала воздуха в легкие и, с несвойственной ей злостью, выдохнула:
- Не переживай, мамочка, ничего не было, твоя Машенька, не использованная, не испорченная, в полной комплектации, возвращается к тебе под крылышко, где и проведет остаток своих дней!
Она сорвалась с места и выбежала из кухни.
Тётя Таня молча допила кофе, докурила и усердно загасила сигарету, после чего со словами: «Ну ладно, тебе на работу пора», ушла вслед за дочерью.
«Господи, какие мы все одинаковые», – подумала я и вспомнила свой конфликт с матерью.
Моя мама выросла в деревне. Я – в городе. С пятнадцати лет она жила самостоятельно, я же до двадцати не отлипала от её юбки. Мама была восьмым ребенком в семье, я – первой и единственной. Как говорится, найди десять различий. Мы абсолютно разные по характеру, что невероятно усугубило наш конфликт отцов и детей, превратив его в затяжную войну до полной капитуляции врага. Примирило нас только время и мой переезд к Мише. А до этого…
Я вспомнила, как я пыталась отстоять свои отношения с парнем (помните, я недавно описывала нашу случайную встречу на МКАДе), тогда-то у нас с мамой и состоялась ядрёная такая, знаменательная ссора, сдобренная привкусом несмываемых оскорблений, отдаляющих нас друг от друга на недосягаемые расстояния.
Мама: Ну, нашла себе друга! Знаем, что это за дружба. Стыдно должно быть за такую дружбу!
Я: Мам, я взрослая, мне 22 года. Я уже могу и хочу сама решать, с кем мне дружить.
Мама: Да он присосался к тебе как пиявка. Ты умная, красивая, статная. А он? Маленький, головка дынькой, фу! И где там его ум!
Я: Мам, хватит. Ты же ничего не знаешь. Это мой выбор, и отзываясь так о моих друзьях, ты унижаешь и меня. Я прошу тебя, хватит!
Мама: О друзьях! С друзьями так не обжимаются!
Я: А хоть бы и так! Да, даже если он мне и больше чем друг! И если мне с ним хорошо, что ты бесишься-то? Я выросла, мам, открой глаза. Я не нуждаюсь в тебе как раньше.
Мама: Как ты разговариваешь со старшими?! Послушай себя со стороны! Где ты этого набралась? Этой пошлости! Этой вульгарности! «Мне с ним хорошо!». Это называется блядство, к твоему сведению.
Я: К твоему сведению, мамочка, в 22 года это называется по-другому! А тебя просто трясет, я смотрю, когда я говорю, что у меня с кем-то серьезные отношения. Хочешь, чтобы я всю жизнь прожила с возвышенными принципами, чистой совестью и неудовлетворенным телом, как ты?
Мама: Как ты смеешь?
Я: А что, не так? Твой жизненный пример – пример отрицательный. Я не хочу прийти к финишу с таким результатом. Ты несчастна. Ты одна. Одна! И только и умеешь осуждать тех, кто вокруг тебя живет полной жизнью, тех, кто берет от жизни все! Они все плохие! Нет, все должны сидеть по домам и свято себя блюсти, желательно до старости! Вся твоя жизненная наука давно устарела, мамочка. Проснись, наконец: на дворе 21 век. Люди изменились, а я – часть этих людей. Я принадлежу своему времени, я живу своими принципами, у меня есть близкие друзья, и я думала, у меня есть ты, мама, которая разделит со мной радости жизни и моей молодости. Но ты только травишь все вокруг своими обидами, претензиями и требованиями. Я иду к тебе за поддержкой и пониманием, а натыкаюсь на стену оскорблений и уроков жизни, которые мне уже не нужны. Я выросла.
Мама: Я когда-нибудь делала тебе что-то плохое? Я когда-нибудь ошибалась в своих советах? Я живу для тебя, и хочу для тебя только лучшего!
Я: Я знаю! Но сейчас для меня лучшее – это чтобы ты не жила за меня мою жизнь! Я устала жить твоим умом и твоими советами. Я хочу сама. Пусть я наделаю ошибок, но пока я сама не попробую, я ничему не научусь!
Мама: Я хочу уберечь тебя от ошибок! Если ты во что-нибудь вляпаешься, ты же опять прибежишь ко мне! Так вот, я не хочу расхлебывать последствия твоих ошибок. Я хочу, чтобы их не было!
Я: Ты не сможешь быть рядом всегда. Рано или поздно мне придется что-то решать самой. А я, здоровенная тетка, не у-ме-ю! Я привыкла быть изолированной твоей юбкой от неприятностей жизни, а на всякий случай и от самой жизни. Так надежней, правда? И тебе спокойней. А на меня вместе с моими желаниями наплевать, да?!
Мама: Известны мне все твои желания. Вот прибежишь еще ко мне плакаться…
Я: Этим тоном, смыслом и содержанием разговора, ты вынуждаешь меня искать помощи и поддержки у других. Пока ты так будешь принимать меня и мою жизнь, я к тебе со своими горем и радостями не приду. Радость мою ты не разделишь, а горе мое только осудишь, но не поможешь.
Мама: Да, что тебе еще надо. У тебя все есть! Я работала на двух работах, чтобы ты ни в чем не нуждалась, на износ трудилась, у тебя прекрасная комната, компьютер, всё что хочешь, я создала тебе такую материальную базу…
Я: Да я всю твою базу променяю на твое понимание. Мне не нужна эта база, она пуста и бездушна, а мне нужны люди, общение, понимание, поддержка родных людей.
Мама: Вы посмотрите, как она заговорила! Ты послушай себя со стороны, мерзавка! Одно место зудит, так держи себя в руках! А не можешь, так езжай к своим ненаглядным друзьям и лечи свой зуд.
Я: И поеду! И вылечу! И бог вам судья, любимая моя, понимающая мамочка!
Что-то в этом роде. Сейчас мы живем раздельно, и, как говорится, душа в душу. Я обожаю свою маму, да я и тогда её обожала, абсолютно взаимно, просто наша любовь эгоистична, мы любим, как умеем, иногда не замечая, как давим колесами нашей любви родных людей, как погибает под ними взаимопонимание, уважение, да и сама любовь…
Люди! Любите внимательней, и по возможности давайте родным людям то, чего они действительно хотят, а не то, чего у вас в избытке, и что вы щедро втюхиваете им с присказкой: «Вот видишь, как я тебя люблю, бери-бери, не стесняйся!», обижаясь, когда родной человек, отказывается от вашей неоправданной щедрости…
Как говорит мой пятилетний сосед Антон: «Господи! Как сложно жить!»
Среда
Мы с Мишей делаем вид, что ничего не произошло – общаемся, как ни в чем не бывало. Вроде бы всё хорошо, но…что-то не то. Знаете, как в анекдоте:
«- Ну что, нашлись ложечки, которые пропали после нашего посещения?
- Ложечки-то нашлись, но осадок-то остался…»
Мы вроде как помирились, но проблему не обсудили, причину не устранили, и я по-прежнему чувствую себя уязвлённой. Мне бы хотелось осознанного раскаяния и обещания так больше не делать, а ему бы хотелось обойтись без выяснения отношений. Так что по умолчанию мы действуем по его сценарию.
Четверг
Миша зовет меня обратно, обещает новую жизнь. Пытаюсь убедить себя, что моя апатия связана с грядущими критическими днями, а никак не с личными проблемами, и хочу выторговать себе новую жизнь получше.
Больше не будешь командовать? – уточняю я.
Не буду, – покладисто убеждает меня Миша.
Орать на меня без повода не будешь?
Не буду, – кивает он.
Уходить от разговора, который меня волнует, даже если тебе всё равно, не будешь?
Выносить мусорное ведро не будешь?
Что? Подловить хотела? Да буду я выносить, буду!
А разрешишь повесить шторы с утятами?
Разрешу, – смеётся Миша.
Ну, шторы с утятами – это весомый аргумент. Пожалуй, вернусь!
Пятница
После работы я поехала к Мишке. Он открыл дверь и как-то по-мальчишески покраснел, обрадовался и засуетился, смешно закудахтал, и стал смущенно засовывать в стиральную машинку грязные полотенца.
Первые пять минут я чувствовала себя неловко – будто в гостях. Желая исправить положение, я спросила:
А где мой халат?
Вот он, я постирал его.
Да, только… я его вместе с синей футболкой стирал, думал, ничего не будет, а он немножко покрасился, полинял, так сказать, но я не знал, мы новый тебе купим, хочешь, прямо сейчас пойдем и купим?
Не хочу, – улыбнулась я, умилившись тому, как он замаливал свою вину. – Надеюсь, больше никаких нововведений не случилось…
Ну… – Миша замялся.
На кухне только…
Я рванула на кухню и обомлела: взамен старых, в блеклый цветочек, занавесок висели полноценные шторы… с утятами.
Ко-о-о-тик! – польщено прошептала я.
Мир? – Спросил он и протянул мизинец.
Суббота
Устроили праздник по поводу моего возвращения – позвали друзей и напились. То есть начали с пивка и чипсиков, а шлифанули всё это дело мартини с апельсиновым соком. Знаю-знаю, идиотизм! И не спрашивайте, как всё прошло. Я не знаю – фотки ещё не проявили.
Воскресенье
Мишка – прелесть. Трогательно мил, внимателен и предупредителен. В энциклопедии на букву «И» – «Идеальный мужчина» – должна быть его фотография.
Мораль: Сексуальные отношения – это в первую очередь отношения, а во вторую – сексуальные. По-моему, эта гениальная фраза отлично смотрится в качестве итога моей прошедшей недели и в качестве жизненного принципа.
Продолжение следует.
Источник: www.passion.ru
